Мир остроклювой птицы

Когда по сети начали распространяться первые ролики из охваченного эпидемией Уханя, стало понятно, что надвигается нечто невиданное и опасное. В самом деле, из-за «простого гриппа» не закрывают города и регионы и уж тем более не заваливают все выезды из них землёй, не выбрасывают желающих сбежать от карантина из автомобилей и не заваривают двери подъездов при помощи сварки.

Некоторое время теплилась крошечная надежда, что эпидемия останется локальной. Но она обманула и погасла - коронавирус пришел в Европу, тьма стала подползать все ближе и ближе. В такой ситуации очень важно найти «луч света» - страну, которой доверяешь, просто чтобы смотреть, как надо вести себя правильно, чтобы делать то, что делает образец, и не делать того, что там не делают. Такой страной (даже немного горжусь, хотя и не причастна) стала любимая Чехия.

( А что там у чехов? )

«Охватывая великое, не упусти малое», – сказал кто-то из древних. Подозреваю, что про нас: сто раз путешествуя по Чехии, мы постоянно проезжаем уеву тучу километров в неделю, но забываем посмотреть небольшие городки поблизости от Карловых Вар. И не только городки. Замки, монастыри, музеи… деревни тоже.

Лично я бы отправилась в деревню Йиндржиховице – посетить необычный мавзолей, где захоронены останки сербских и русских солдат, павших в этих краях во время Первой мировой войны. А еще бы походила по лесам, чтобы увидеть аутентичные их захоронения, до которых пока не добралось российское консульство с бульдозером, пытающееся бывшее поле боя «благоустроить».

Однако зачастили дожди, и идея лазать по мокрой траве ради того, чтобы увидеть остатки мраморных памятников под слоем мха, была отвергнута большинством нашей группы как безумная.
– Мы, конечно, уважаем археологию, – сказал муж, но подумай о своих суставах. Ты тут ради их лечения, а не ради поиска сербских надписей в сыром лесу.

Аргумент звучал убедительно – вылазку на поля Первой мировой пришлось отложить (но не забыть). И тогда я наметила поездку в два красивых благоустроенных места без экстрима… ну по крайней мере, с хорошими дорогами и без сырого мха :).

( Монастырь и монастырьчик )

Марианские Лазни (нем. Marienbad) – один из популярных курортов Карловарского края, несколько потерялся в тени более известных, особенно у русскоязычной публики, Карловых Вар. Город вспоминают обычно в связи с его знаменитыми посетителями – монархами, композиторами и писателями, особенно в связи с печальной историей любви Гёте к Ульрике фон Леветцов.

Между тем, Марианские Лазни – вполне самостоятельный бальнеологический курорт, лечение на котором похоже и не похоже на Карловы Вары. Похоже тем, что основывается на бальнеотерапии – лечении заболеваний при помощи минеральной воды, поступающей на поверхность земли из природных источников. А не похоже тем, что мариенбадские источники другие – и по составу, и по температуре, и по лечебному эффекту, оказываемому на человеческий организм. Так что если кто соберется отдыхать «на водах» в Чехии, сначала изучите перечень заболеваний, а также химический состав и температуру воды, используемой на том и другом курорте, и только потом делайте выбор.

Основан город, названный в честь девы Марии, в 1812 г. по решению аббата монастыря в Тепле Карла Гаспара Райтенбергера, а в 1818 г. получил статус «общедоступного курорта». Весь 19 век плеяда блестящих архитекторов, садовников и ландшафтных дизайнеров создавала на заболоченной лесной топи город-сад – с классицистическими колоннадами, ажурными беседками и пестрыми цветниками. Их усилия увенчались успехом, и в город зачастили именитые гости, в перерывах между прогулками и процедурами писавшие в нем музыку, романы и поэмы. Наивысшего расцвета курорт достиг перед Первой мировой войной, а затем начался период упадка.

( Источники и фонтаны )

Каждый день в Либерце начинался с жары и совершенно белого неба, на котором где-то далеко на горизонте возвышалась гора Йештед и изящный силуэт телебашни на ней. Каждый день мы, проезжая мимо дороги, ведущей к горе, откладывали подъем к телебашне до более удачного момента – очень уж хотелось сфотографировать башню и окрестности с красивым фактурным небом, а не в белесом «молоке».

Ну и дотянули… В последний день нашего пребывания в Либерце утро выдалось не просто бесцветное, а пасмурно-серое, и вдобавок ко всему зарядил мелкий противный дождь.

Откладывать подъем дальше было невозможно – нам предстоял довольно долгий переезд в Карловы Вары, поэтому пришлось пробираться к горе сквозь дождь. Нижняя парковка расположена около станции канатной дороги и, как выяснилось по ходу экспедиции, летом постоянно переполнена. Она забита машинами так, что некоторые водители бросают автомобили прямо на обочине дороги, на склоне, рискуя попасть в аварию или схлопотать большой штраф.

Мы не стали рисковать и поехали в гору на машине – добрались до средней парковки, расположенной в 900 м от башни. Там были свободные места, поэтому, заплатив умеренную сумму, мы спокойно запарковались и отправились к башне пешком (примечание для тех, кто не может ходить в гору: 900 м можно проехать и попробовать запарковаться на верхней парковке прямо под башней, но там совсем маленькая стоянка, и все места почти постоянно заняты).

Таким образом, наш первоначальный план – оставить машину внизу и подняться к башне по канатной дороге потерпел фиаско. Ничего страшного, – подумали мы, возьмем билеты наверху, спустимся вниз, а затем снова поднимемся.

( Не тут-то было )

…В начале был Яблонец.

Люди, увлекающиеся винтажной бижутерией, знают сей факт как непреложную истину. Имитация бриллиантов (paste), уроженец чешской деревушки Даниэль Сваровски со своим хрусталем, «бензиновые стразы» и aurora borealis, всевозможные пластики – от целлулоида до бакелита появились в бижутерии позже. А сначала было только стекло – изумительное богемское стекло, которым в середине 19 века предприимчивые ювелиры предложили заменять драгоценные камни в украшениях.

Первоначально имитации драгоценностей из стекла воспринимались публикой с некоторым презрением как атрибуты «ложных панов», выскочек, стремящихся создать видимость богатства и роскоши из недорогих материалов. Но в начале 20 века с утверждением стиля арт-нуво и общей демократизацией жизни спрос на недрагоценные драгоценности резко повысился: теперь не только аристократы хранили в шкатулках фамильные сокровища, любая девушка мещанского сословия могла похвастаться красивой брошкой или кольцом. А что в кольце вставлено стекло, так что с того? Иное богемское стекло интересней природного камня. Камни добывают и поныне, а секрет изготовления многих сортов стекла давно утрачен.

И это, к сожалению, горькая правда: наладить заново изготовление многих сортов декоративного стекла в нынешних условиях невозможно.

( Как же так случилось )