Мир остроклювой птицы

Люблю смотреть винтажные машинки! Поэтому ни секунды не сомневалась, стоит ли пойти в самый известный гётеборгский музей – музей автогиганта «Вольво».

Как показало дальнейшее развитие событий, это был правильный выбор.

Музей открылся в 1995 году. Он посвящен долгой и славной истории концерна «Вольво», начавшейся в 1927 году. Экспозиция, занимающая несколько огромных залов на двух этажах, весьма разнообразна и оставляет массу положительных эмоций. Причем в ней представлены не только ретро-автомобили, но и всевозможные экспериментальные экземпляры «Вольво» – например, знаменитый «тандем», машинка, где пассажир и водитель располагаются друг за другом, спорткары, автобусы, грузовики, трактора и даже пожарные машины. Однако и это не все. Мы привыкли к тому, что «Вольво» – это надежный и престижный автотранспорт, но на самом деле в разные исторические периоды «Вольво» выпускал и самолеты, и двигатели для армейских нужд, и моторы для яхт, и многое другое. Часть экспонатов можно потрогать, а в некоторых даже поиграть, что с удовольствием делают дети.

В музее отличное кафе и небольшой сувенирный магазин. Будете в Гётеборге - непременно заходите. На осмотр экспозиции стоит запланировать не меньше часа, а лучше полтора, тогда можно неспешно обойти все залы. Работает музей с 10.00 до 17.00, а билет для взрослого стоит около 10€. Недостаток у него один: музей расположен не в центре, а практически в порту, недалеко от паромного причала, и без собственного автотранспорта добраться туда можно только городским автобусом. Впрочем, как нам рассказывали, ходят автобусы часто, поэтому проблем возникать не должно.

( Автотранспорт под катом )

В минувшие выходные осуществили мы наконец давно задуманную поездку в подмосковное Абрамцево. Вроде не так уж далеко ехать, а собирались туда чуть не два сезона подряд.

Абрамцеву повезло и не повезло одновременно. Легендарная усадьба – родовое гнездо аксаковского славянофильства и колыбель русского модерна, неизменное место встречи нескольких десятков знаменитых художников и литераторов, пейзажи, вдохновлявшие Васнецова на создание многих его полотен, одним словом, сокровищница российской усадебной жизни, долгое время пребывала в летаргическом сне. Музей функционировал там по старой советской традиции – от экскурсии до экскурсии. Прошел еще один сезон, ничего не рухнуло, ну и ладно. С одной стороны, хорошо, что сама усадьба сохранилась. С другой, запустение и обветшание стали очень уж явными, их невозможно было не заметить. И вот Абрамцево получило деньги на реставрацию. Казалось бы, радоваться надо… Но не тут-то было.

В итоге усадебный дом обнесен высоким металлическим забором и закрыт на три года. Что можно делать внутри столь длительный срок, не совсем понятно. Разве что перестроить весь дом заново из современных материалов, как частенько бывает при «научной реставрации» по-российски.

Парк тоже перекорежен основательно. Большая его часть закрыта, на остальной где-то забор, а где-то запустение и обветшание во всей красе. Не верю, что музей уж настолько нищий, что не может изыскать средства на замену сгнивших мостков. Скорее, это традиционное отношение к посетителям: взять с них деньги за вход, немало не заботясь, что они получат взамен. Деньги, кстати, берут не только за вход в парк, но и за посещение каждой экспозиции. При этом фотосъемка оплачивается отдельно и стоит 200 руб. За что платить такие деньги, учитывая крошечный объем каждого помещения, непонятно. Впрочем, музейных работников это не волнует. В ответ на все вопросы начинается традиционная песня о том, как им тяжело и в каком плохом положении российская культура. Что для поддержания ее достойного уровня хотя бы в одном отдельно взятом музее нужно просто найти плотников и починить мостки, им не приходит в голову.

Не знаю, что могло бы спасти музеи, подобные Абрамцеву… На выходе из бани-теремка разглядываю старые черно-белые фотографии. Довольные Мамонтовы, окруженные художниками, выстроились на крыльце. Им доставляло удовольствие своими руками тесать камни и таскать бревна, вышивать покрывала, делать резьбу. Они свозили в усадьбу скифских каменных баб и играли в поиски Древней Руси. Внезапно из этой игры родился русский модерн. Если же отдать усадьбу в частные руки, современные олигархи, наняв сотню-другую гастарбайтеров, родят там разве что очередной бетонный особняк с башенками…

( Усадьба за забором )

Ностальгия иногда бывает горькой, а иногда – сладкой. Познакомиться со вторым ее вариантом можно посетив выставку-магазин «Советская кондитерская – вкус детства», открывшуюся в сентябре нынешнего года на первом этаже Государственного центрального музея современной истории России.

Мы побывали там на прошлой неделе. Сразу скажу – выставка небольшая, все ее экспонаты уместились в две витрины и три шкафчика. Концепции как таковой не наблюдается. Вещи собраны весьма разнообразные.

( Back in USSR )

Не могу сказать, что скансены вызывают у меня бурю восторга, учащенное сердцебиение, блеск в глазах или повышенное слюноотделение. Скорее, ровный исследовательский интерес: как все эти деревянные строения, сооруженные из столь недолговечного материала, могли простоять столько веков?

Мой любимый материал – камень, любимая архитектурная форма – жилой доходный дом эпохи модерна. А еще меня вдохновляют замки и крепости или европейские дворянские усадьбы XVII–XVIII вв. Я согласна лазать по ним с утра и до ночи, исследовать каждый зубец, восхищаться каждым камнем в стене, выглядывать вниз сквозь каждую бойницу, любовно поглаживать каждый завиток каменного орнамента… В музеях же деревянного зодчества меня волнует один-единственный вопрос: как? Как этим срубам и колодам башням, избам и церквям удалось достоять до того времени, когда очередная этнографическая экспедиция разыскала их в неведомой глуши, определила их ценность и приняла решение о транспортировке их в музей, где на них смогут полюбоваться посетители? Ведь дерево недолговечный материал: от влаги гниет, в огне горит.

До сих пор помню, как в юности, когда я жила в центре Москвы и заходила в некоторые еще неиспорченные евроремонтом старинные особнячки на Садовом кольце, изнутри они были наполнены сладким жутковатым запахом гибнущего дерева – то гнили деревянные перекрытия между этажами. А тут вдруг целая деревянная церковь или крепостная башня выдержали испытание жарой и влагой, не погибли в огне (без всяких, заметьте, антипиренов) и дожили до эпохи, когда люди осознали их древность и ценность.

( Московский скансен )

В парке Сокольники тихо и пустынно, только одинокие конькобежцы наматывают круги вокруг центральной елки, чиркая коньками по обледеневшему снегу. Хрустальные деревья сомкнули отяжелевшие ветви прямо у них над головами. Все вокруг блестит и сверкает – кажется, вся Москва превратилась в музей льда под открытым небом. Но нам этого мало, и мы с дочкой и evelevich, скользя по утоптанным дорожкам, пробираемся к павильону № 11, где располагается настоящий Музей льда, недавно созданный при участии мастеров – чемпионов мира в международных соревнованиях по изготовлению скульптур из снега и льда. Руководители проекта – Павел Мыльников и Баграт Степанян.

У входа в музей притаился прозрачный красавец-лебедь, изогнувший длинную шею и приветствующий гостей. То ли из-за кондиционера, то ли из-за того, что сотворившие его скульпторы знают волшебное слово, материал фигуры мягкий, и посетители легко приклеивают к сказочной птице монетки на счастье.

Покупаем билеты в специальном автомате. Сотрудники музея предлагают надеть дополнительные куртки прямо поверх шуб. Поначалу сомневаемся, нужно ли? Мы и так одеты тепло, я на себя аж два свитера натянула, всю дорогу потея в метро и утешая себя мыслью, что мои страдания ради прекрасного в музее окупятся сполна – в царстве льда не замерзну. «Надо, надо, – развеивает наши сомнения охранник, – внутри постоянно минус 16, поначалу только не холодно, а потом очень даже чувствуется». Подбираем куртки по размеру, облачаемся… И начинаем дико ржать, осматривая друг друга. Наверно, так выглядят полярники: красный нос торчит из наглухо затянутого синего капюшона. Охранник одобрительно кивает головой и запускает нас внутрь.

( 1000 тонн льда и снега и ооочень холодно! )