![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
shpilkesБлиже к концу отпуска наступает такое время, когда все самые известные достопримечательности уже осмотрены, и остаются только маленькие городки. Вот их-то ни в коем случае не следует пропускать, они наполнены couleur local, и именно в них наиболее сильно чувствуется очарование той или иной провинции.
Именно поэтому мы едем в Лабин – крошечный городок творческой богемы, художников и скульпторов. Место это известно с глубокой древности, в римских источниках называлось Альбоной или «Республикой Альбонессиум». Долгое время город находился под властью венецианцев, что сильно повлияло на местную архитектуру, особенно на ворота Санфиор (XVI в.) и центральный храм Рождества девы Марии (XVII в.). Замечателен также барочный дворец Баттиала-Лаццарини (XVIII в.), в котором ныне размещается городской музей. А еще, конечно же, крутые улочки, вымощенные булыжниками разного размера, небольшие художественные магазинчики и лавочки, наполненные яркими, совершенно ненужными, но такими милыми безделушками, что без них просто невозможно уйти, и чудесные виды на раскинувшееся вдали море.
В Лабине родился Матиас Флациус Иллирийский – протестантский богослов, сподвижник Лютера, профессор, преподаватель иврита в Виттенберге, первым установивший, что смысл слова меняется в зависимости от контекста. Глядя на быстро надвигавшийся со стороны Адриатики очередной грозовой фронт, я вспоминала его незлым, тихим словом и пыталась уверить себя, что смысл слова «ливень» может быть разным, особенно, если поместить его в контекст лабинских разноцветных стен. Не помогло…
Приятным ливень не получился, он был холодным и вредным – помешал нам осмотреть лабинские закоулки до конца. Пришлось спасаться в ресторане, оформленном в арт-стиле начала XX века. Там мы пересидели пик водоизвержения, а потом короткими перебежками (естественно, с непременным заходом в сувенирный магазинчик) переместились на центральную площадь, где нас подобрали наши водонепроницаемые штурман и водитель, пробежавшие под ливнем значительно дальше нас – аж до самой парковки.
Именно поэтому мы едем в Лабин – крошечный городок творческой богемы, художников и скульпторов. Место это известно с глубокой древности, в римских источниках называлось Альбоной или «Республикой Альбонессиум». Долгое время город находился под властью венецианцев, что сильно повлияло на местную архитектуру, особенно на ворота Санфиор (XVI в.) и центральный храм Рождества девы Марии (XVII в.). Замечателен также барочный дворец Баттиала-Лаццарини (XVIII в.), в котором ныне размещается городской музей. А еще, конечно же, крутые улочки, вымощенные булыжниками разного размера, небольшие художественные магазинчики и лавочки, наполненные яркими, совершенно ненужными, но такими милыми безделушками, что без них просто невозможно уйти, и чудесные виды на раскинувшееся вдали море.
В Лабине родился Матиас Флациус Иллирийский – протестантский богослов, сподвижник Лютера, профессор, преподаватель иврита в Виттенберге, первым установивший, что смысл слова меняется в зависимости от контекста. Глядя на быстро надвигавшийся со стороны Адриатики очередной грозовой фронт, я вспоминала его незлым, тихим словом и пыталась уверить себя, что смысл слова «ливень» может быть разным, особенно, если поместить его в контекст лабинских разноцветных стен. Не помогло…
Приятным ливень не получился, он был холодным и вредным – помешал нам осмотреть лабинские закоулки до конца. Пришлось спасаться в ресторане, оформленном в арт-стиле начала XX века. Там мы пересидели пик водоизвержения, а потом короткими перебежками (естественно, с непременным заходом в сувенирный магазинчик) переместились на центральную площадь, где нас подобрали наши водонепроницаемые штурман и водитель, пробежавшие под ливнем значительно дальше нас – аж до самой парковки.